В один из самых солнечных дней этой весны на набережной перед Театром Эстрады собралась группа народа: дети с разноцветными шарами, взрослые с фотокамерами и цветами, музыканты. Все приветствовали друг друга как одна большая семья, обнимались как старые знакомые, и со стороны трудно было понять, что за повод собрал этих людей вместе. Немного прояснял ситуацию необычный флаг, установленный на пару с российским – красное колесо кибитки на зеленом фоне – который уже полвека является международным символом цыганского народа.

Флаг, так же, как и гимн, был принят на всемирном конгрессе цыган 8 апреля 1971, когда представители 30 стран мира съехались в Лондон, чтобы обсудить сохранение уникального культурного наследия рома. С тех пор 8 апреля традиционно отмечается во всем мире как День цыган: в этот день во многих странах мира проходят фестивали, акции, митинги, концерты и выставки. Правда, как выяснилось, не все цыгане довольны этой датой.

Правда, в этом году памятный день совпал с Пасхой, так что на этот раз собраться решили уже после поста, 14 апреля. Одна из причин – на Пасху не поминают мертвых, а для российских цыган 8 апреля – дата не праздничная: в этот день традиционно отдают дань памяти рома, погибшим во время Второй мировой войны.

То, что нацистская Германия уничтожала цыган с не меньшим рвением, чем евреев, - факт, о котором знают не все. Всего в геноциде, по разным оценкам, погибло от 500 000 до 1,5 млн рома. Обо всем этом рассказала собравшимся глава российской цыганской автономии, кандидат исторических наук Надежда Деметер.

Каждый слушал этот рассказ словно в первый раз – не потому, что не знал, а потому что есть вещи, о которых следует вспоминать чаще. А в память о погибших собратьях собравшиеся бросили в Москву-реку красные розы. И пока цветы медленно уносились вдаль, на берегу зазвучала старая, знакомая каждому песня «Ай, ромалэ!».

Может быть, до этого момента встреча российских рома походила на все другие подобные события – с официальными речами, вступительными словами, заявлениями и уважительными аплодисментами. Может быть, мне как обывателю было трудно узнать в этих деловых, современных людях тех романтических цыган-странников и вечных бунтарей, которых привычно рисует воображение. Но, как только на набережной ударили гитарные аккорды и запел аккордеон, страстная, надрывная цыганская песня в мгновение ока заполонила собой все пространство и сбросила маски обыденности. И вот уже нет ни цыган-академиков, ни бизнесменов, ни актеров, а только одно яркое, красочное многоголосие – гимн цыганскому народу, его страданиям и отчаянной, неунывающей натуре.